04.04.2019 Литературная критика
Приступая к анализу творчества любого поэта, критик невольно загоняет себя в узкие рамки профессиональных вопросов: каковы темы лирики автора? Кто основной лирический герой в его произведениях? Какие идеи доминируют на протяжении всего творчества? Однако самым важным, наверное, можно считать вопрос о традиционности творчества и о его инновационности. Иными словами: на какие существующие традиции в литературе опирается автор? И что нового он привнёс в литературный процесс? Причем, эти вопросы относятся и к форме произведений, и к их содержанию – и именно ответы на эти вопросы позволяют хоть немного прояснить место автора в современном литературном процессе.
И как раз с такой меркой мы постараемся подойти к творчеству могилёвского поэта Александра Николаевича Казеко. Как поэт А. Казеко дебютировал достаточно давно: в 2005 г. вышел его первый сборник лирики «Души моей родник». За ним последовали «Мелодия надежды» (2008), «Час сяўбы» (2009), «Перекрестки судеб» (2014). И одно это может подсказать исследователю, что он встретился с творчеством зрелого автора, который вырабатывает свой стиль не первый год и в творчестве которого уже успели сложиться свои собственные правила.
Таким правилом можно, например, считать исключительную гармоничность сборников – как в плане выбора языка (стихи написаны на русском и на белорусском языках), так и в тематическом плане. В творчестве А. Н. Казеко наиболее ярко выделяются два вида лирики: гражданско-патриотическая и философская. Пейзажной и интимной лирики в произведениях автора значительно меньше, хотя в сборниках можно найти и описания природы, и лирические размышления.
Но мы последуем принципу количества и уделим внимание тому, что по-настоящему важно для автора и к чему он в своих произведениях проявляет особенный интерес.
В последние годы к гражданско-патриотической лирике белорусских поэтов критику приходится обращаться с определённой осторожностью. В этом направлении начала намечаться некая тенденциозность, «заезженность» и повторяемость: при знакомстве со стихами о Родине очень часто возникает ощущение узнавания. Знакомые пейзажи (васильки, поля, леса, озёра), сменяются не менее знакомыми символами (аисты, березы и т. д.), а признания в любви Беларуси начинают выглядеть слегка «смазанными» из-за их количества. И как раз этой смазанности, «повторяемости» не наблюдается в гражданско-патриотических стихах А. Казеко: в них любовь к Родине многогранна и многоцветна.
Всю палитру оттенков этой любви можно проследить по единственному стихотворению.
Здесь можно встретить и интимные переживания лирического героя:
Ведаеш, а сёння мне здалося,
Што мяне зусім не засталося,
І крыніца змоўклае душы
Недзе затаілася ў цішы...
И возвышение до полной самоотверженности и самоотдачи, готовности совершить подвиг:
Растапіць бяздушнасці каменне
Веры і духоўнасці праменнем,
Знішчыць бед усёй Зямлі прычыны –
Каб мая смяялася Айчына.
И наконец ощущения полного объединения: души лирического героя – с душой Родины.
Дык, відаць, дарэмна мне здалося,
Што мяне зусім не засталося –
Зліўся ў глыбіні паток імклівы
З велічнай душой маёй Радзімы.
Олицетворение Родины, ее одушевление, ощущение ее как чего-то живого и дышащего встречается и в других стихах. Вообще, лики Родины в творчестве А. Казеко крайне разнообразны: это и малая родина – село, неразрывно связанное с воспоминаниями детства, это и ощущение красоты родного края, и Беларусь как нечто исторически незыблемое и святое, и братство народов, которые мирно живут под единым небом, и наконец Родина как нечто внутреннее − неотделимая часть самого героя.
Единство героя с родной землей – этот мотив в творчестве поэта выступает особенно ясно. Ему отдано немало строк: лирический герой не представляет себя в отрыве от Родины, всё его ощущение и самоопределение пронизано стремлением к Родине и ее корням:
Яднаюся з Радзімай,
Глыбей пусціўшы карані.
При этом во многих произведениях возникает ощущение единства не только с Родиной в целом, но еще и с другими “звеньями цепи”:
І, напэўна я тут не зраблю адкрыцця,
Я – звяно неўміручага роду,
Што на ніве бясконцага поля жыцця
Беларускім завецца народам.
Выразительно проступают в гражданской-патриотической лирике А. Казеко и мотивы тревожной памяти о военных годах, и мотивы воспоминаний о детстве, и ощущение некой разобщённости народа – отчего необходимость защиты Родины становится еще яснее:
Ключом надзеі я адкрыю дзверы,
Перанясуся ў любы край буслоў. –
Без тых, хто звыкла на ахвярнік веры,
Штодня прыносяць юдаву любоў.
“Позвольте, но это уже знакомо”, − может тут сказать критик. Ведь и мотивы малой родины, и мысль о единении лирического героя с родной землёй, и обеспокоенность судьбами Родины – это как раз то, что регулярно встречается в лирике белорусских авторов со времен Купалы, если не раньше! И неудивительно – поскольку тема любви к Родине считается вечной в любой поэзии. Но в лирике важно не только – что сказано, но и как сказано. И Алесь Казеко, отталкиваясь от традиционных тем, действительно умудряется создать новые образы – и в художественном, и в философском плане.
Ёсць зямля, дзе Анёлы з блакіту прадуць
Пражу дзіўнай красы для нябесных абрусаў.
Образ родной земли в творчестве А. Казеко насыщается новыми красками, новыми гранями – а это значит, что автор действительно нашёл невысказанные до него слова и вплел их в свою лирику.
И если путь лирического героя неотделим от родной земли, а его судьбу невозможно оторвать от судьбы Родины – то каковы тогда представления героя А. Казеко о мире, цели жизни, предназначении человека в нём? Ведь в мир мы приходим в одиночестве и не можем не задаваться такими вопросами – об этом напрямую говорится в одном из стихотворений.
Мы прыходзім адны і адны пакідаем
Дні надзеяў, чаканняў гады,
Але кожны ў сябе калі-небудзь спытае:
– Хто я тут ?.. І вандрую куды?
Мотив одинокого, тёмного, полного размышлений пути – пути, который становится “крестом” для каждого человека – здесь, пожалуй, можно назвать определяющим. Это и бесконечность вопросов, которые сам себе задает человек, и осознание своего несовершенства, и попытка проникнуть в мысли других людей (даже постичь женскую логику!). И, наконец, главный вопрос, который пронизывает всю философскую лирику автора:
Што ты здолеў змяніць у рушэнні адвечным
За імгненне зямнога жыцця?
Пробуя ответить на этот вопрос, лирический герой то сливается и сживается с природой, то пытается постичь грани мистического, то возвышается до почти божественного осознания – и творит попутно свой противоречивый и грешный жизненный путь.
Штодзённа, пэндзлікам і тушшу –
Без гумкі, зносак на палях –
Мы ўсе на чысценькіх аркушах
Выводзім свой жыццёвы шлях.
Полный терний жизненный путь часто оборачивается метафорическими скитаниями героя: не по жизненным пустошам, а скорее по жизненным чащобам, через болота заблуждений и ужасы непонимания. Высшей точкой в лирике такого плана можно считать поэму А. Казеко “Шлях”. Небольшое для поэмы и написанное характерной ритмикой, дающей отсылку к “Ворону” Э. По – это произведение разворачивает полную картину образных блужданий – жизненного пути “из никуда в никуда”. Поэму можно понимать и более прямо – как рассказ о трудном и опасном путешествии неких путников, которых ночь застала на таинственных и полных мистических кошмаров болотах. Однако в конце поэмы читателя ожидает красноречивый намёк:
Край мой блізкі, край далёкі –
Шлях свабодны і шырокі –
Там, дзе бор шуміць высокі
І гукае адпачыць,
[…]
Я па выгінах балотных
Да цябе імкнуся, родны…
И путь по болотам всё же оборачивается метафорическим странствием в поисках себя, своего пути и осознания своей Родины.
Конец поэмы оптимистичен: ночь проходит, впереди жизнь… да и вообще, философскую лирику А. Казеко можно назвать исключительно жизнеутверждающей, несмотря на все серьезные темы, которые в ней поднимаются (а может быть, как раз из-за этих тем). Лирический герой не остается наедине со своими вопросами и противоречиями, а читатель не остается без ответа. Очень часто на вопрос, заданный в одном стихотворении, легко найти ответ в другом. И все ответы подводят к одному: пройти свой полный исканий путь достойно, хоть что-то привнести в этот мир и хоть кому-то принести кусочек тепла:
І святло дараваў сваім сэрцам адкрытым,
Княства цемры паменшыўшы круг.
Философская, полная «темных» вопросов лирика при близком рассмотрении оказывается очень жизнелюбивой – ведь смысл жизни лирическому герою видится в самой жизни: в гармонии с самим собой и с окружающими:
Любіць жыццё – звычайнае, зямное,
Каб, сэрцам аб’яднаўшыся з зарой,
Купацца ў перадранішнім спакоі,
У шчасце занырнуўшы з галавой.
Лирика А. Казеко, посвященная философским вопросам, на самом деле полна еще и чар: в ней есть место и стародавней ворожбе, и мифологическим мотивам, и мистическим прозрениям. Но больше всего в ней всё-таки божественного света, мотивов христианских. Это роднит ее с патриотической лирикой: непосредственное общение героя не только с родной землей, но и с Богом, присутствие которого пронизывает жизнь. С обращением божественному в трудную минуту часто и связана светлая, жизнелюбивая сторона стихов.
Світанку час, вітаючы, заве
У новы дзень – свабодны і яскравы,
Дзе свет жыцця, квітнеючы, жыве –
Як неўміручы сведка Божай Славы!
Есть и ещё кое-что, что объединяет не только гражданско-патриотическую и философскую, но и вообще все виды лирики А. Казеко. Это язык произведений: одновременно легкий, ясный и при этом образный. Этот язык лишен вычурности и искуственности, за которой часто стоит поиск чистой формы. Однако видно, что автор тщательно работает над языком своих стихотворений – и над созданием новых образов. Многие стихи автора по-хорошему узнаваемы: такое ощущение часто возникает при прослушивании песни или музыки, когда кажется, что тебе изначально был знаком мотив. На самом деле ты никогда не слышал ничего подобного – просто автору удалось подобрать удачные созвучия, которые настолько близки нам, что кажутся знакомыми. И при прочтении стихов А. Казеко ощущение того, что ты услышал нечто новое, часто приходит постфактум, при переосмыслении и обдумывании (“А ведь я этого, кажется, не слышал!”).
Есть поэты, которые вливаются в какое-то течение и творят в его рамках, почти не отступая от них. Есть те, кто следует сложившейся традиции. Есть, наконец, поэты-инноваторы – которые ломают об колено эпохи и творят собственные стили, непохожие на то, что было раньше. И есть поэты, в лирике которых переплетаются традиция и новизна образов, которые по капле вливают в существующую поэзию нечто свое, по строке, неспешно, расширяют и преумножают традицию (чтобы новое поколение получило ее уже такой – в расширенной версии). Александр Казеко, кажется, относится именно к этой последней категории поэтов – девизом которых можно считать сбалансированность и гармоничность. То есть, тех самых авторов, на которых, по сути, и держится современный литературный процесс.
КИСЕЛЬ Е. В., член СПБ, кандидат филологических наук