27.05.2017 Публицистика
эссе
На ІІІ съезде СП Беларуси прозвучала мысль о том, что надо возрождать художественную критику. Ведь вместе со временем ушла и та, лучшая часть нашей критики, которую отличали страсть и неравнодушие, общественная позиция, а также анализ и оценка произведения.
Сегодня этого нет. Сегодня каждый кулинар, политик или эстрадная дива могут написать книгу-«текст» низкопробного вкуса, и это не вызовет быстрого реагирования со стороны критики: объяснить читателю, почему это плохо.
Что касается поэзии, то критика поэзией как таковой не занимается. Она отслеживает несколько привычных имён. Так проще. Комфортнее.
Сегодня прямо-таки болезненно даёт о себе знать дефицит критической незаказной мысли. Без строгой и объективной оценки многие возомнили себя гениями. Книжки таких стихотворцев-графоманов — это вульгарное удовлетворение тщеславия, иногда — что-то вроде семейного альбома с фотокарточками. Мол, есть такой Добчинский. Нивелируется само слово «поэт». Это, конечно, обидно.
Так что же такое настоящая поэзия и каким должен быть, на наш взгляд, настоящий, подлинный поэт? Зададимся этим вопросом и постараемся на него ответить.
Ещё древние философы считали поэзию высшим искусством. Она, как известно, опорный стержень словесности. Поэзия — квинтэссенция, зерно, из которого выросла вся литература! Да что литература! Всё искусство выросло из одного лирического стихотворения!
Шелли (1792-1822) — английский поэт-романтик так сказал о поэзии: это «летопись лучших и счастливейших мгновений, пережитых счастливейшими и лучшими умами». Она «не даёт погибнуть минутам, когда на человека нисходит божество».
Важнейшие пушкинские критерии в оценке поэзии сконцентрированы в рецензии на «Фракийские элегии» В. Теплякова, где он замечает: Тут есть гармония, лирическое движение, истина чувств».
Н. В. Гоголь так отозвался о лирической поэзии: «Поэзия лирическая есть портрет, отражение и зеркало собственных высших движений души поэта, его самонужнейшие заметки, биография его восторгновений…»
«О боже ты мой! Как объяснить, что поэт прежде всего — строй души», — восклицала Марина Цветаева.
А К. Н. Батюшков отметил, на мой взгляд, самое важное и существенное: «…поэзия нередко составляет и муку и услаждение людей, единственно для неё созданных <…> Поэзия, осмелюсь сказать, требует всего человека».
Несомненно и то, что научное, логическое, понятийное слово уступает поэтическому слову в образе и музыке. Поэзия, всё же, это — образ!
***
Апрельское утро грачами озвучено.
Уходит в подлесок туман не спеша.
Ещё две недели, и скрипнет уключина,
И лодка пригладит вихры камыша.
Ещё две недели, и синяя Ладога
Натешится вволю, подмяв берега.
И в небе проклюнется первая радуга,
И рыба пойдёт нереститься в луга.
И ветер с Невы — аж до самого Таллина! —
Молву донесёт… А пока среди льдин,
Как спящая женщина, дышит проталина
С лиловым цветком на высокой груди.
«Как спящая женщина, дышит проталина // С лиловым цветком на высокой груди», — так написал «король поэтов» из Санкт-Петербурга Владимир Шемшученко. Какой необыкновенно-изящный, даже изысканный образ! Это поэтическое чудо хочется запомнить, повторять и любоваться им… Это, на мой взгляд, и есть истинная поэзия…
Поэзия должна подняться над прозой жизни и над обиходной речью. И уже не скажешь лучше английского поэта Колриджа: «Поэзия есть лучшие слова в лучшем порядке». Как в стихотворении Марии Малиновской «Я буду тебе»:
Я буду тебе… Молчаливая, буду
В соборе, в чужой
прокоптелой избе,
В ночлежке, в любой подворотне
— повсюду
Я буду, ты помни, я буду тебе.
Женой, а захочешь —
рабой благородной
(Но сам же тогда
покоришься рабе),
Поэтом, бессильной святой —
кем угодно —
Я буду, ты помни, я буду тебе.
И даже по смерти,
блаженно и строго
Причислена к лику его и судьбе,
Вот в этих двенадцати
клятвенных строках
Я буду, ты помни, я буду — тебе.
(Из сборника «Под прозрачной рукой», — Щит — М., 2011).
Я познакомилась с Машей в Силичах под Минском, где проходило совещание молодых писателей Беларуси, пишущих по-русски. Удивилась: внутренний рост обогнал её возраст. Поразилась: откуда у школьницы провинциального белорусского города Гомеля такие наполненность и напряжённость душевных переживаний, такой жизненный (женский) опыт!
А вот стихотворение российского поэта — Николая Рачкова:
***
Заброшенный сарай.
Вечерний мрак.
Земля томилась, нежилась в истоме.
Любимой губы,
Алые, как мак,
Ты целовал на золотой соломе.
Потом брели, сбивая с трав росу,
Подальше от укромного сарая.
И белый ландыш
Ты сорвал в лесу
И подарил ей, от любви сгорая.
… Тускнеет всё средь суеты и дел,
Тускнеешь сам, страницы лет листая.
и только тот цветущий ландыш бел,
Мак — алый,
А солома — золотая…
Здесь как будто и нет каких-то новых открытий и смыслов, но написано оно с такой теплотой и нежностью, такими лучшими словами в лучшем порядке, что не может оставить равнодушным, цепляет, задевает глубинные струны души. Читаешь — и будто пьёшь чистую воду, редкую по прозрачности и доходчивому вкусу…
В творении (стихотворении) должны быть прорывы (т.е. проникновение куда-то в неведомое) и находки (т.е. нечто очень удачно найденнок, к примеру, удачный художественный образ). Это есть, на мой взгляд, в стихотворении Натальи Авдеевой:
***
Хочу заблудиться в подсолнухах,
Почувствовать ласку земли,
Обжечься воздушными волнами,
Дождаться, чтоб души слились
И вместе взметнулись к созвездиям,
За миг этот — жизни прожив...
Те жизни, что стали возмездием,
Предавшим заветный мотив…
Хочу заблудиться во времени,
К любви прикоснуться хоть раз…
Ах, бедная Анна Каренина,
Живущая в каждой из нас.
Здесь тот выплеск интимно-душевной энергии, тот духовный порыв, та неодолимая эмоция, которая непременно приводит к разрядке. В этом стихотворении есть то, что ныне отсутствует у многих пишущих стихи — это удачное метафорическое завершение, обобщающий вывод, который наводит на глубокие размышления!
Что делает настоящего поэта? По крайней мере три кита: талант, личность, время. Первое, несомненно, талант.
По мнению критиков, чтобы сложился подлинный поэт, необходимо тугая спайка таланта и судьбы. Если недостаточно таланта, то получится просто графоман с трудной судьбой; если не хватит «судьбы», то получатся виртуозные, но пустые стихи. И сколько ныне этой пустопорожней рифмованной филологической болтовни! И сколько напыщенных версификационных пируэтов!
Влияют ли обстоятельства жизни на созревание таланта? Думаю, что да. Вспоминаются слова Ф. М. Достоевского, которые он сказал юному Дм. Мережковскому: «Чтобы хорошо писать, молодой человек, надо много страдать…»
В этом смысле показательна судьба поэта Георгия Иванова. У него до революции, кроме удивительной техники и безупречного вкуса, никакого содержания почти не было. А когда стали появляться его зрелые стихи в эмиграции, все ахнули и никак не могли поверить, что этот эстет, сноб и пижон вдруг стал сочинять вещи такой чистоты, глубины, откровения и силы. Конечно, поэтический рост Георгия Иванова связан с эмиграцией. В России он потерял всё как человек, но в эмиграции приобрёл всё как поэт… Понятно, что Иванов был талантлив, но в полной мере его таланту помогла раскрыться именно эмиграция, отчаяние и одиночество.
Как сказал А. Блок, «у поэта нет карьеры, у поэта есть судьба». А судьба — это единственная вершина, на которую поднимается поэт благодаря своему творчеству. Без судьбы нет поэта. Если его судьба созвучна судьбе народа, тогда он бессмертен.
Одна из задач истинного поэта, поставленная перед ним совестью, называть вещи своими именами. (Поэт «извечно будит чью-то совесть // Бессонной совестью своей». Владимир Решетников). Поэт всегда тот самый юродивый Николка из знаменитой пушкинской трагедии, который говорит правду царю Борису.
***
«Семидесятые — глухие,
Восьмидесятые — слепые
И девяностые — лихие…
А нынче на дворе — какие?
Кто назовёт и вещим станет,
Пока лжецарская возня
Одних пьянит, других туманит…
Но кто ж из них теперь обманет
Всё пережившую — меня!»
— так итожит свои смелые, крайне точные размышления о времени и о себе Надежда Кондакова.
А вот какой диагноз сегодняшнему дню с высоты прожитых лет поставил замечательный российский поэт Геннадий Красников:
***
Не будем сожалеть о том,
что не случилось,
довольно и того,
что сердце сладко билось,
быть может, остудив
от милых упований,
Господь нас уберёг от разочарований.
Любимые мужья — украшены рогами,
старинные друзья —
давно глядят врагами,
у столбовых дорог —
братва и проститутки,
а возле наших ног —
трава и незабудки…
Через литературный образ идет осознание времени и нравов сегодняшнего мира у молодой поэтессы Дарьи Юринской:
***
Чичиков в карете с Селифаном
Век какой кочует по Руси.
Изменились разве в мире нравы?
Нет, конечно, хоть кого спроси.
Фрак с искрой он заменил костюмом,
Мчит на иномарке вдалеке,
Он аферу новую задумал,
Сотовый сжимая в кулаке.
Чичиков — он в облаке обмана,
Возродить желает МММ…
Мир — он стар, как бричка Селифана,
И не изменяется совсем.
Истинный поэт остаётся учителем в стихах. Как профессор Литературного института Кирилл Ковальджи.
Он вразумляет, как обращаться с женщиной, да и с жизнью вообще: «Чтобы с ливнем беседовать, надо // самому быть таким, как гроза».
Убеждает: «Лучше слепо любить Дульсинею, // чем всю правду узнать о любви».
Даёт урок, над которым думать и думать: «Вы из времени, он — из вечности, — // через вас он навылет пройдёт».
Подлинная поэзия стоит на трёх больших достоинствах: краткость, динамичность и, скажем так, большой удельный вес слова.
Прислушаемся к размышлениям замечательного поэта Евгения Винокурова:
«Я сторонник «быстрой, энергичной работы» над стихом. Надо уметь «схватить», цепко зафиксировать мгновенное состояние… Очень важна эта ПЕРВАЯ минута. Потом остывшее можно кое-где подправить, но основное дело делается сгоряча, ковать надо, пока «железо горячо».
***
Поэзия — это напряжение, она похожа на пружину… Поэзия есть тогда, если пружина натянута до предела, но не лопнула. Если она лопнула, то это просто проза, просто сообщение, просто «низкое» — тут нет победы».
Афористично-ёмкий, глубокий до философичности современный российский поэт Николай Зиновьев считает главным достоинством стихов то, «чтоб была в них неумелость // Та, что превыше мастерства».
Истинный поэт наименее приспособленный для жизни. Как пишет белорусская поэтесса Людмила Клочко: У любого человека // Что-то есть, чего-то нет… // Нет ума — считай калека. // Нет житья — считай поэт…
Рассказывают, что Юрий Кузнецов частенько подписывал свои сборники стихов так: «С пожеланием успехов в нашем безуспешном деле».
Действительно, очень многие поэты не выдерживают обреченной битвы с болезнями, нищетой, безверием, замалчиванием, непризнанием, унижениями, голодом и холодом…
Истинный поэт — трагическая, одинокая личность. Замечательно сказала об этом отшельничестве истинных поэтов поэтесса Белла Ахмадулина:
Покинутость детей и дружб разъединенье,
И одиночеств скит — вот родина стихов.
Олжас Омарович Сулейменов — народный поэт Казахстана, классик при жизни, как Р. Гамзатов для аварцев, Ч. Айтматов для Киргизии… В нём глубокое чувство национального корня, и в то же время — планетарное мировоззрение…
Первая поэма О. Сулейменова была посвящена полёту Юрия Гагарина. Москва встречала космонавта, а над Алма-Атой реяли листовки со стихами: «Земля, поклонись человеку!» Уже в названии этой поэмы — поэзия высшей пробы! Так вошёл, вернее, влетел он в многонациональную советскую поэзию.
Сулейменов в своём творчестве показывает, что поэт — трагическая личность, невостребованная временем и людьми, одинокая даже в свой предсмертный час, но это не мешает ему быть выразителем голоса всего человечества!
И, наверно, никто лучше не сказал о поэзии как о призвании, как «один из русских гениев советской поры» (по выражению В. Мнацаканова) — Леонид Губанов. Двенадцать строк, напечатанных в популярном молодёжном журнале, вывели его в глазах властей предержащих в поэты чуть ли не антисоветские. Такая энергия распирала стихи неизвестного властям автора. Вот эти строки:
Холст тридцать семь на тридцать семь
Такого же размера рамка
Мы умираем не от рака
И не от старости совсем…
Когда изжогой мучит дело
и тянут краски тёплой плотью
Уходят в ночь от жён и денег
На полнолуние полотен.
Да! Мазать мир! Да! Кровью вен!
Забыв измены, сны, обеты
И умирать из века в век
На голубых руках мольберта.
Эти стихи хороши и без знаков препинания, а это уже высший поэтический пилотаж. Суть отрывка в том, что поэты умирают молодыми, и рамки их жизней — это тридцать семь лет; годы жизни многих великих художников.
Смысл творчества заключается в работе автора над созиданием себя самого. Нужно осознать свой дар и выстраивать свою судьбу. Как выстраивал её, например, Иосиф Бродский. Когда-то Александр Пушкин, размышляя о планах «Божественной комедии» Данте, упомянул о величии замысла. Эта фраза Пушкина стала ключевой для всей жизни поэта. Бродский с юных лет подчинил себя величию замысла и осознанно ковал свою судьбу как судьбу великого поэта: «Во всех ситуациях, скверных, не скверных, даже когда мне удавалось делать что-то, с моей точки зрения, очень толковое, я всегда говорил себе: «Иосиф, надо взять нотой выше»…»
Чтобы владеть словом хорошо, надо очень ясно думать. И долго учиться думать у очень хороших учителей. Копить мысли и слова. Помните, у Пушкина: «Учусь удерживать вниманье долгих дум». И когда твёрдо поймёшь, что тебе нужно сказать — только тогда садиться писать.
Как-то я наткнулась на подборку четверостиший одного из поэтов (!?), которые он назвал «эссе»:
Позавидую пташкам:
Всё поют и поют.
Каково же букашкам?
Все их давят, клюют…
*
Взгляну в синее небо,
Где летит самолет.
На какую потребу
Он свой звук издаёт?
Спрашиваю: «Почему вы эти куплеты назвали эссе?»
И он, ничтоже сумняшеся, ответил: «Эссе — это мимолётное рождение мысли, посвящённое разным вопросам. Сидел на даче — меня эти мысли посетили».
Как же он удивился, когда узнал, что эссе — это жанр критики, публицистики:
- очерк, посвященный какой-либо теме;
- образное, исповедальное раздумье, свободное от канонов традиционного литературоведения;
- прозаический этюд по какому-либо отдельному вопросу;
- акцентированная мысль.
…Бич начинающих поэтов — ограниченность кругозора и, я бы добавила — языка. Первоосновы поэзии! Нельзя забывать, что литературное произведение является таковым именно в силу его художественности. Сюжетный, языковой, стилистический.
Раньше писатель писал медленно, годами, потому что всё время переписывал. Н. В. Гоголь считал, что так надо делать 7 раз. Литературоведы утверждают, что Л. Н. Толстой переписывал повесть «Казаки» 50 раз. Так рождалась классическая литература. Её девизом была строка С. Надсона «Нет в мире мук сильнее муки слова». Отсюда и высокое качество той литературы.
Очень хорошо о творческих муках, об отделке стиха сказал русскоязычный поэт Беларуси Юрий Сапожков.
Мысль
Трудом, терпением, судьбою —
Её непросто заслужить.
Но овладей она тобою —
И без неё уже не жить.
Она твоя, но ты не веришь.
С ревнивым стариком сравним,
Её приход чудесный меришь
Порочным опытом своим.
Потом, предчувствуя награду,
Сто раз заставишь лечь и встать,
И повернуться; слов наряды
Никчёмные начнёшь снимать,
Шепча, что лучше этой — нету,
А те, что были, всё не те.
…Чтобы потом пустить по свету
В её прекрасной наготе.
Можно ли воспитать поэта? Конечно, нет. Можно образовать его, открыть глаза на масштабы литературной жизни страны и мира, посвятить начинающего литератора в тайны эстетики и философии, реально очертить перед ним недосягаемые горизонты вдохновения и творчества. В этом, наверное, главная задача литературной учёбы.
Но не все поэты заканчивают Литературный институт. Очень многое зависит от самообразования поэта. Работа поэта, если он хочет называться таким именем, немыслима без чтения серьёзных книг и, быть может в первую очередь книг современных философов, которые вводят в самый процесс мышления; объясняют нам проблемы жизни и смерти, времени и пространства; структуры языка; показывают усложнившийся и постоянно усложняющийся мир.
Дарованный Богом талант — большое богатство, но к нему необходимы знания, жизненный опыт и стремление к совершенствованию себя. Надо спросить себя: есть ли у меня то, что стоило бы сообщить своим читателям? Я должен иметь либо потрясающую информацию, тему, о которой никто до меня не говорил, либо я должен уметь написать так, как никто до меня не сумел.
Творчество — это прежде всего Ответственность! Труд и Ответственность!
***
Стихи — это в каком-то смысле молитва (т. е. горячее, «из пламя и света рождённое слово»). Это радость, это исповедь, откровение, озарение и великое утешение человеку.
Я убеждена, что не только для того, чтобы писать стихи, но и для того, чтобы их читать, требуется талант. Ведь написал же белорусский поэт Леонид Голубович: «Ищу читателя — сообщника души…»
Знание стихов автоматически не делает человека успешным в этом мире, оно даёт другой — внутренний — мир. То, о чём сказано: «Есть целый мир в душе твоей». На человека, имеющего этот «мир в себе», могут обрушиться и горе, и болезнь, и предательство: он не застрахован ни от чего, кроме одиночества. Такому человеку всегда будет «куда пойти»: внутрь себя.
Нина КОЛЕНЧИКОВА